Страницы жизни Красикова Николая Михайловича
Война уже шла ровно год, когда Колю Красикова вызвали по повестке в военкомат. Тогда в комиссариате и предложили написать ему заявление добровольцем на фронт. Думать времени не было, да и уже все передумал по пути в район. Конечно, будущее страшило, вроде окреп только в работе, стал зарабатывать побольше, приоделся, да и девчонки стали засматриваться на красивого 18-летнего молодца, но все это было ничтожно мало по сравнению с тем, что родина ждала защиты. Заявление на стол. И на войну...
По февраль 43-го Николай обучался военному делу по тылам: Боготол Красноярского края, Бердск Новосибирской области. После изучения премудростей катюши в г. Горьком отправили его Москву, где формировались части на фронт. И вот Четвертый Украинский фронт в г. Шахты. Кругом разруха: все сожжено, все уничтожено, только трубы изредка торчат, напоминая, что здесь жили люди. Крутом бои. Смерть.
Первый бой для рядового Красикова оказался неудачным. Проходил он на реке Миус под Шахтами. Трое суток бились. Гроза - катюша не смолкала. Вражеские подбитые танки, как копны на покосе, стояли. Но все же пришлось отступать. И это было первое отступление для Николая. И последнее для их 21-го минометного Краснознаменного гвардейского орденов Суворова, Александра Невского Симферопольского полка. Затем только наступление и наступление. Освободили Украину, Белоруссию, родину его матери, его дедов, дошли до Севастополя и его освободили...
И уже после войны Николай Михайлович, сидя в деревенском клубе, смотрел художественный фильм «Третий удар», где в хроникальных кадрах мелькали его однополчане, их «катюши», тот неимоверно тяжелый бой в Севастополе на Сапун-Горе, заснятый в то время кинооператорами.
Дрогнуло сердце... Комок у горла... Нет. Солдаты не плачут. И ветеран не помнит своих слез на войне. Их не было. Вместо слез ежеминутное потрясение, которое засвинцевало души солдат... И вдруг здесь, в мирное время, на экране он видит свой расчет, в который прибыл пополнением после Сталинградской битвы. Он видит, как «катюши» сотрясают укрепления врага, как штурмуют его товарищи цель. Они бегут. Падают. Снова встают и... остаются на земле. Дрогнуло серд-це...
А потом был Берлин, Польша. Чехословакия, Румыния, Венгрии, Австрия.
Берлин взяли в 6 часов вечера. А в 4 часа следующего дня по просьбе правительства Чехословакии были уже в её столице. Фашист еще сопротивлялся в горах Праги. Здесь, на пражской земле, мы и услышали весть о конце войны, — вспоминает Николай Михайлович.
Трудно было поверить и победу солдатам, ведь бон еще продолжались. И по прежнему доставали пули наших воинов, чья победа лишали нм и спину. И в последние дни и часы войны они подрывались на минах, погибали.
Все помнит Николай Михайлович. Помнит по именам всех, с кем воевал бок о бок: и алтайца Колю Конзьшахова, и марийца Бурнусова, и татарина Петра..., помнит, с кем ел из одного котелка. Незабываемы военное братство и землячество. В памяти и как хоронили своим расче-том Колю Копылова, москвича; как спасла от недельного голода, после разгрома кухни, убитая вражеским снарядом лошадь, которую съели полусырую. А разве можно забыть, как стояли в обороне и вечерком политрук Кислншш Громко затягивал песни, которые подхватывали кто где мог. А уж как любили родную «Катюшу»! Пела уё тогда вся страна. Вот только на войне порой солдаты пели ее иначе, перекладывая стихи на свой лад — лад того сурового времени:
Разлетались головы и туши.
Дрожь колотит фрица за рекой.
Это наша русская «катюша»
Немчуре поет заупокой...
Спел я однажды нашу военную песню в кругу знакомых уже после войны. А среди них оказались люди немецкой национальности. Так, мать честная, обиделись! — рассказывает Николай Михайлович.
Но неужели нельзя понять, что это не о россййских - немцах которые с нами под пули за родину ходили, а о фашистах, которые уничтожить Россию хотели...
А закончил свой военный поход Николай Красиков на Усть-Камчатке. Неспокойно было тогда на Дальнем Востоке, и вместе с другими солдатами после освобождения Австрии они отправились продолжать службу ни полуостров. С 17 нюни по 7 ноября добирались они до места назначения по разрушенной войной железной дороге. Пролетели и здесь годы. И вот в 47-м, 22 нюни он вернулся домой в Тараданово, где его с нетерпением ждали мать и четверо сестер. Вернулся в отцовский дом ровно через пять лет: день в день. Только жили в этом доме давно без отца.
Михаил Красиков утонул, когда Коле было 5 лет, старшей сестре — 8, а самой младшей — 1 месяц. С ними, с девчонками осталась мать, когда один-единственный в доме мужчина ушел воевать. Выдержала в мать только благодаря «треугольникам» с фронта. Они придавали ей силы вытерпеть, выжить в черные годы. А когда вернулся, так и жила она до конца дней своих у сына.
Кажется, недавно пацаном был. А теперь вот и уже дед, отец четверых к детей. Даже не верится что жизнь уже прожита, а я будто и не жил еще. — уронил Николай Михайлович. — Все кувырком: то безотцовское горькое детство, то война, то болезнь, нажитая на службе.
Да, больны ветераны. Помимо разных болячек, и фронтовые раны не дают покоя, тревожат. Но не осколки, которые вросли в мышцы под коленкой у Николая Михайловича, беспокоят его больше. Он привык превозмогать эту боль не одни десяток лет. И она навсегда останется с ним. А разрывает душу черствость рядом живущих. Что говорить, велика была ноша взваленная на совсем юного человека во время войны. По неномерно тяжелы слова, брошенные женщиной в магазине при получении ветеранских пайков: когда вы только подохнете...
Разве думали они, прикрываясь чехлом от «катюши», который спасал солдат во время выдавшихся часов сна от мороза, дождя и жары, что заслужат такое отношение? Разве думал о себе Николай Михаилович Красиков, когда в ожесточенных боях под градом пуль кричал до срыва голоса: «Вперед! Только на Запад!» и получил в этом бою первую медаль «За отвагу»? А потом их было много как боевых, так и мирных, в том числе орден Трудового Красного Знамени.
Нет, жизнь должна быть справедлива. Справедлива, как победа, завоеванная 46 лет назад.
Жизнь должна быть справедлива, как объявленное лишь сегодня 22 нюня — днем поминовения, спустя 50 лег после начала войны.
Жизнь должна быгь справедлива! И справедливость эта зависит от нас. Дай Бог нам помнить, что почести нужны павшим. Долги нужны — живым.
И. ДЕМЕНЧУК
"Заветы ленина" 1991 г.
